Рона любила завтраки обеды и ужины в стенах школы за то, что могла выпить стакан тыквенного сока, не опасаясь, что аппетит испортится, когда мать начнет зудеть над ухом о её недееспособности. Но сегодняшний ужин впервые в жизни казался мучением похлеще приевшейся морали. Всё дело в том, что буквально пару часов назад среди студентов разнесся слух о том, что бывший профессор по защите от темных искусств вернулся в Хогвартс спустя несколько месяцев отсутствия и находился в больничном крыле. С того самого момента, как известие на хвосте совы сновало то тут, то там, Рона не могла найти себе места, в котором бы мысли не сходились в одном и том же направлении, имя которому Кристиан. Как на зло, вездесущая Белинда Стоун, которая обычно не упускала ни одной сплетни и мусолила подробности до второго пришествия великанов, вдруг решила обсудить колонку новостей из Ежедневного Пророка, как ни в чем не бывало запивая свой лепет клюквенным морсом. Поймав момент, когда подруга сделает паузу на очередной глоток, Рона решила не упускать шанс направить беседу в нужное русло. Однако, при этом, она попыталась сделать совершенно невинное выражение лица, как будто весть о Роуле не занимала её мысли целиком и полностью вот уже несколько часов.
- Кстати, как думаете, эти слухи про Роула, правда? - Ру схватила тыквенный сок, неврно сжав ножку кубка. Белинда, прежде увлеченная своей болтовней, тут же оживилась так, словно бы ждала этого вопроса все прошедшее время.
- Смотря о каких слухах ты говоришь. - Белинда откинула Пророк в сторону, впиваясь взглядом в лицо Роны с особой внимательностью, будто бы боясь не заметить движение единой эмоции.
- Всё, что известно, это то, что профессор сильно пострадал. - Оливер Гросс умиротворенно выдохнул, незаметно от всех протиснув свои пальцы меж пальцев Ру в успокаивающем жесте. Он беспокоился о состоянии Стиллер ровно столько, сколько сама Стиллер была беспокойной и дерганой, и готов был поклястся, что в последний раз видел девушку такой взволнованной только на вокзале Кингс-Кросс, когда миссис Стиллер читала ей сопроводительную мораль у входа в вагон.
- Говорят, что он врядли сможет продолжить преподавание. - Вставляет Белинда, щуря глаза, от чего Рона забывает сделать вдох, так стараясь изобразить равнодушие к её любопытству.
- Жаль, потому что мистер Финли врядли способен подготовить нас к выпускному экзамену. - Добавляет Оливер, притягивая ближе тарелку с любимым черничным пирогом Роны - Будешь, рыжик? - Оливер улыбается и под его глазами появляются теплые морщинки, отдающие заботой и теплотой, от чего у Ру по спине бежит холодок и ей тут же хочется поскорей вырвать свою ладонь из плена его рук, но приходится терпеть. - Да, - Рона мягко улыбается в ответ, притягивая кубок, чтобы залить в себя тыквенный сок.
- Как знать, вот Роне профессор Финли поможет больше. - Белинда выхватывает тарелку у Оливера и тянет кусок пирога первой. - Она сделала большой прогресс по сравнению с прошлыми годами. - Оливер вопросительно смотрит на девушку, потому что интонация Белинды предполагает заманчивое продолжение. - Рона жутко боялась Роула, да так, что однажды превратила свое перо в жабу. Хи-хи, - Белинда откусывает десерт, дергая бровями.
- Это вовсе не так, - Отзывается Стиллер, все же высвобождая ладонь под предлогом пирога. - Настают темные времена, и никто не знает, что будет с нами завтра. Нам всем нужно уделить особое внимание защите, она поможет обеспечить безопасность каждому из нас, - Рона старается говорить ровным голосом, но на её лбу появляется серьезная морщинка.
- Еще сок? - Оливер наводит палочку на кубок и читает короткое заклинание, которое наполняет сосуд до краев.
- Спасибо, - Рона нервно дергается, задевая рукой тарелку, но Оливер снова здесь - Ловлю! - Смеется он, устанавливая предмет на прежнее место и треплет Рону по волосам от чего они резко бледнеют вместе с лицом Оливера. - Что-то не так? - Он понижает голос до шепота, но Белинда кажется имеет встроеный удлинитель ушей.
- А я уж думала ты и не спросишь. - Она перегибается через стол, чтобы за Оливером увидеть лицо подруги.
- Рассказывать последние сплетни твоя стезя, не могла лишить тебя удовольствия перемыть очередные кости, - Парирует Стиллер и зыркает на Белинду так, что та решает, что вернуться к пирогу будет лучшей идеей.
- Мы все будем надеяться, что профессор Роул скоро поправится и вернется в строй, - Заключает Оливер, стараясь инстинктивно разрядить обстановку, и уже укладывает пирог на тарелку Ру, как вдруг звучит сигнал окончания. - Ой, - Оливер расстроенно оседает, но тут же сияет идеей. - Хочешь, завернем его с собой?? Я как раз выучил новое заклинание, сейчас покажу,- Он заглядывает в глаза Ру, но снова не обнаруживает там должной реакции. Рона вскакивает с места быстрее, чем успевает сообразить, что хотел сказать Гросс. - Нет, у меня что-то живот прихватило, - Она выдергивает свою руку из руки парня, что уже успел склеить их вновь. - Я найду тебя в гостиной пожелать спокойной ночи! - Бросает Стиллер и быстро смешивается с толпой, откуда ни возьмись на ходя в себе усилия, чтобы превратить бледные волосы в русые прядки, чтобы смешаться с потоком прочих стужентов и не быть выслеженной.
- Хорошо... - Оливер расстроен, но это последнее, о чем может думать Рона, когда отделяется от толпы и сворачивает в сторону туалета.
В гостиной Гриффиндора гам будет длиться еще чуть больше часа, но Рона готова проторчать все это время где угодно, лишь бы не возвращаться. Роул в Хогвартсе. Её мысли снова возвращаются в исходную точку, и когда ей удается найти укромное местечко на подоконнике в пустынном коридоре, она уже не пытается сопротивляться навязчивому потоку картинок в собственной голове.
Пять месяцев молчания и попыток придти в себя от неожиданного исчезновения единственного человека, которому хотелось довериться. Пять месяцев пустоты и сердечной боли, которую приходилось скрывать от целого мира, выдавая себя лишь вещами, которые были ей не подвласны. Русые пряди исчезают, и волосы Роны снова приобретают этот мерзкий бледно-желтый оттенок, становившийся оранжевым лишь иногда, когда Оливер её смешил. Хорошо, что мать не обнаружила еще таких перемен, в связи с этим Ру планировала провести рождественские каникулы в стенах школы, безутешно надеясь, что цвет её волос вернется, а мать не найдет еще одну причину сдать её в больницу Святого Мунго.
- Рона, что ты здесь делаешь?
- Профессор Финли? Я... я искала вас, хотела спросить об одном заклинании и...
- Рона, отбой через десять минут, тебе нужно отдохнуть. Ты слишком усердно занимаешься, это может привести к утомлению и отбить всякую охоту к учебе. Твои волосы снова побледнели... - Профессор Финли добрый и внимательный человек. С его помощью Стиллер удалось не впасть в уныние и действительно полюбить предмет, который больше не вел человек, который прежде влек на этот урок. Теперь не нужно было краснеть и бояться сказать глупость, и, наверное, Белинда была права, когда подметила это. Вот только проблема была отнюдь не в боязни Роула. Ах лучше бы все было именно так.
- Да, вы правы, профессор. Это от усталости.
- Отправляйся в спальню, тебе нужно успеть до отбоя.
_________________________
- Свиной пятачок, - Рона опускает глаза, чтобы Полная Дама как и все, кто не обнаруживал её ярких волос, не привязалась с вопросами.
- Неверно, милочка. Сегодня в силу вступил рождественский пароль, я не могу открыть двери, вдруг ты шпион... - Дама дергает бровями и трясет своим бокалом, ожидая второй попытки, но Рона резко разворачивается и бежит к лестнице, которая вот вот изменит свое направление.
- Куда же ты! Скоро отбой!
- Доброй ночи! - Отзывается Ру и буквально на ходу запрыгивает на ступеньки, хватаясь за перилла. Ей нужно попасть в больничное крыло, ей нужно убедиться...
Тишина больничного крыла вынуждает быть более осторожной. Держась стены, Рона тихо ступает в сторону палат, руководствуясь чутьем и щебетанием медсестер в каморке для персонала, куда нырнула мадам Помфри.
- Ну, как он?
- Еще приходит в себя и слишком слаб.
- Не понимаю, почему Роулу было не остаться в Мунго, там бы он смог реабилитироваться гораздо быстрее.
Рона унимает свое любопытство, и крадется к той двери, откуда только что вышла женщина. Она не знает, зачем делает это, и что будет, но внутри нечто буквально толкает её вперед, и Ру с усилием нажимает на ручку двери, не сразу привыкая к темноте, как слышит резкий звук.
- Протего! - Стиллер реагирует моментально, демонстрируя свои новые навыки. Ударная волна отлетает в сторону, но столкновения с заклятьем не происходит. - Черт, - Слетает с губ испуганно, и Рона слышит спешное извинение, сказанное до боли знакомым голосом. Следом летит её имя и загорается свет, так, что нужды подтверждать свою личность уже нет. На миг она видит Кристиана и дыхание тут же спирает, и только резкий приказ заставляет её пропитавшееся дозой адреналина тело резко припасть к полу по команде, которые она клялась себе больше никогда не выполнять.
В комнату входит медсестра, и Стиллер видит её ноги через отверстие под кроватью. На миг её охватывает чувство горького сожаления, а биение собственного серца способно заглушить слух, но бежать уже слишком поздно. Она ожидала увидеть здесь тяжело больного преподавателя, собранного по кускам и, может быть, хотя бы на миг испытать чувство вины за всю злость и разочарование, что сопровождали все дни ожидания, но все его конечности выглядели достаточно целыми, чтобы, например, быть способным написать хотя бы короткую весточку.
Медсестра выходит слишком скоро, чтобы Стиллер успела придти в себя и собраться с мыслями, так что первое восклицание, должное вызвать приступ сарказма, срабатывает лишь как отрезвитель. Стиллер поднимается с пола и трясет головой, не замечая, как её бледно-желтые волосы приобретают теплый сочно-оранжевый оттенок, впервые за пять месяцев.
- Простите, профессор, - Бросает, задыхаясь. - Я лишь хотела... - делает полшага назад, упираясь в прикроватную тумбочку и понимает, что оказывается заблокирована в кусочке пространства между Кристианом, окном, кроватью и стеной.   - Найти кого-то из старших, потому что потеряла пароль от гостиной Гриффиндора, - Она откашливается, убирая палочку в карман мантии. - Но по пути вспомнила, что вы где-то здесь. - Старается придать фразе как можно больше небрежности. - И решила убедиться, что это не мои навязчивые письма привели вас на больничную койку. - Последнее вырывается непроизвольно, гораздо тише и в глазах мелькает оттенок прохлады, вместе с которым волосы снова бледнеют, возвращая все на свои места. - Вижу, все не так плохо, как говорят в школе. Я уже ухожу... Простите, если снова помешала... - Она сглатывает тугой ком обиды и опустив глаза делает решительный шаг вперед, ожидая, что Кристиан отойдет в сторону и освободит проход. И лишь ощутимое "бам-бам-бам" в груди напоминает об истиной причине этого визита. Но кому какая разница, она и вправду не подумала, когда явилась сюда.

Несмотря на то, что эти ноги сами привели Стиллер в палату больничного крыла, она не планировала вести длинные диалоги со своим преподавателем. Одной из главных причин тому было это надоедливо-разрушительное сердцебиение, способное обнаружить себя окружающим при небольшом усилии. Конечно, были и прочие мотивации к скорому уходу, но вот слишком поздний час стоял последним в списке необходимостей к удалению. Вероятно, не для Кристиана, ведь он все еще числился в преподавательском составе, и вполне мог наказать распоясавшуюся ученицу одним щелчком пальцев, призвав в эту комнату любого, а следом её ожидали загребущие лапы Филча, уж тот бы придумал, как водворить нарушительницу дисциплины в свои покои да так, что пароль отпечатался бы на подкорке мозга. Но вместо морали и строгого взгляда Рона слышит заклинание глухоты, которое профессор резво накладывает на двери. Рона провожает кончик его волшебной палочки недоумевающим взглядом, и чувствует, как сердце проваливается в желудок - некуда бежать. В конце концов, ей не остается ничего, кроме как наблюдать Кристиана, что судя по всему собирался начать свой рассказ. Рассказ, которого никто не требовал, рассказ, который хотели услышать больше всего на свете. "Вы ничего мне не должны", тут же пролетает в голове, но Рона умудряется оставить этот комментарий в голове, так как тень страха, поселившаяся в её душе по отношению к персоне Роула никогда не позволяла ей вести себя с ним на равных. Оно и к лучшему. Стиллер лишь отводит глаза, пытаясь побороться с реакциями тела, единственное, что она может делать незаметно от пристального прямого взгляда Кристиана, что ощущался не глядя.
- Его и не должно было быть, - Коротко выдыхает, делая полшага назад в знак безропотного подчинения воле профессора. Она ведь, в самом деле, была не в положенном ей месте, не в положенное время, и в этом замечании не было сарказма, которым, казалось, Рона будет поливать каждое слово Роула. Ровно так же, как и о своем визите, Стиллер не подозревала еще и об этом неожиданном оцепенении, что не позволяло ей выразить и десятой доли эмоций, что пришлост испытать в его отсутствие. "Ему не нужно знать".
- Все очень ждут вашего возвращения, - Ей так и не удается натянуть улыбку, в попытке взять себя в руки, Стиллер снова извлекает волшебную палочку и принимается теребить её край кончиками коротких ногтей, выкрашенный в ярко-розовый цвет - к вопросу о новых достижениях в место прочих утерянных.
Девушка слышит свое имя, и вздрагивает, ей приходится поднять глаза. - Да, профессор? - Одна из магических способностей Роула, одним лишь своим упрямым взглядом заставлять слушателя быть внимательным ко всем сказанным словам. На его лекциях никто не отвлекался от сути сказанного, иначе это было чревато. И как подобает ученице, Рона не могла убить в себе эти дерганные реакции на жесты своего учителя, чтобы она там не чувствовала внутри - уставные отношения шли впереди душевных порывов. "Так будет всегда", грустно замечает подсознание, Рона шумно выдыхает очередной комок напряжения. Откуда она только взяла столько сил, чтобы придти сюда? Известно одному Мерлину.
Последующие слова профессора только укрепляют уверенностиь в ошибочности своей внезапной решительности, потому что от волнения колени делаются ватными и начинает подташнивать. Впрочем, в какой-то момент, Ру замечает, что Кристиану не хорошо, и это становится весьма подходящей причиной для того, чтобы взять свои глупые волнения в кулак. - Профессор? - Так боится перебить, что говорит одними губами, а Роул будто бы и не замечает её беспокойства, откашливаясь и продолжая говорить вещи, от которых внутри все переворачивается вверх дном. Пять месяцев, проведенных в полнейшем неведении, и вот он является в школу и приоткрывает завесу тайн. Сказать бы, что в эти слова сложно поверить, но их не связывали никакие клятвы, и даже слово "дружба" казалось таким неуместным в тандеме ученика и его преподавателя. От резкого диссонанса становится не по себе, и Ру толкает очередной ком в компанию к сердцу, авось переварится. - Вам не зачем объясняться, - Тихо вставляет снова, но Роул смотрит так прямо, будто бы не желает слышать и тени возражения. Ей приходится снова подчиниться силе его взгляда, снова нарушить свои же проклятия в адрес своего мучителя. Да, именно таковым стал Кристиан за время своего отсутствия, день ото дня причиняя боль своим молчанием, а затем и вовсе мистическим исчезновением. - Профессор, вам не хорошо? - Она пытается добавить громкости, но отчаянно натыкается на игнорирование беспокойства. Министерство, Арарат, опасность - эти слова впечатываются в мозг, давая отмашку злобе и гневу, но если бы можно было просто оставить все свои муки позади и обрадоваться этой встрече, она бы не стояла в этом углу, как наказанная за все грехи, не чувствовала ватные колени и не вздрагивала, когда их глаза встречались.
Когда-то все шло размеренно и по на растающей их отношения развивались в нечто пугающе-притягательное, теперь же, Рона стояла посреди оглушенной палаты, сузившейся до их мирка, но ощущала огромную пропасть между собой и человеком напротив. - Возможно, стоит позвать медсестру, - Когда Кристиан хватается за поручень, Рона дергается в его сторону, но откуда-то знает, что ни о какой медсестре речи быть не может. Именно поэтому её слова снова гаснут вместе с попыткой быть полезной бледному мужчине, рухнувшему на кровать как на единственно возможную опору. "Что ты из себя возомнила?" Она опускает глаза в пол, борясь с желанием сделать то же самое и присесть, но, кажется, это уже слишком. Хотя куда хуже - влюбиться в собственного преподавателя, который был так добр, слушать бредни потенциальной пациентки Святого Мунго, а потом еще ненавидеть его все оставшееся время за то, что у него есть своя жизнь и свои дела, которым общение с учениками будет только мешать. Ставить под угрозу планы Кристиана  - последнее, чего Роне бы хотелось. Вероятно, он имеет ввиду, что убей её кто-то, после кого он стал таким обессиленным, возникли бы большие проблемы вплоть до увольнения. Зачем это нужно?
- Простите, - слетает с губ, когда звучит намек на юмор о конечностях. Ей не следовало говорить эту глупость, ей вообще не следовало сюда приходить. Чувство неясности сменяет чувство вины. - Уроки подождут. Профессор Финли отлично справлялся в ваше отсутствие, можете не беспокоиться, - Снова без тени сарказма. Глаза мозолят свободное пространство рядом с Роулом, но чем сильнее ее гложит мысль, присесть, тем дальше отступают ноги. - Боюсь, что полезным может быть только староста Гриффиндора, который наверняка уже лежит в своей кровати. Пароль снова с менился к Рождеству, а я пропустила собрание в гостиной, потому что... - Рона осекается, но скоро берет себя в руки. - Искала профессора Финли. - Она почти не врет, если не считать, что их встреча с Финли была чистой случайностью и тот гнал её спать. - И можете не беспокоиться насчет завала писем в вашем доме, не получив ответа, я поняла, что вы заняты. - Зачем-то добавляет Стиллер, но быстро переводит тему, когда неловкая пауза грозит очередным оправданием учителя. Не хватало только вынуждать человека убеждать свою студентку в правильности своих действий. - Когда я шла сюда, я слышала, как медсестры... говорили о вашем состоянии. - Рона решает зайти издалека, и, наконец, пятясь назад, натыкается на стул, что приходится хорошей опорой все еще подкашивающимся ногам. Она садится, воображая на миг, что не было никаких пяти месяцев и этой переписки, вгоняющей её во все возможные оттенки красного. От этих мыслей цвет её волос вспыхивает на миг, точно бы поломанная гирлянда. - Зачем вы вернулись в Хогвартс? - Главное вовремя осознать суть своих же слов. - То есть, почему не остались в больнице святого Мунго, ведь там вам могли бы помочь придти в себя гораздо... быстрее. - Рона опускает глаза, тыкая волжебной палочкой себе в колено. Она напрочь забывает о том, что должна бы ненавидеть Кристиана, или хотя бы желать прекратить всяческий лад общения, что напоминал бы о прошлом. Но все вокруг делается таким туманным и вязким, и сердце, бешенно стучащее о ребра не хочет подчиняться рассудку. Последний, тоже дает сбои и выводит состояние преподавателя на первый план, затмевая все прочее. Признаться, к возобновлению его занятий Стиллер совсем не была готова, но в то же время, навсегда потерять его - было страшной мыслью, с которой она жила слишком долго. И, наверное, теперь будет жить всегда. - Вам плохо, - Она замечает тяжелое дыхание и резко срывается с места, подчиняясь неконтролируемым позывам. Быстро оказывается рядом, протягивая трясущиеся ладони к плечам Роула - Вам нужно прилечь, - Просит умоляющим голосом, не замечая, что творит. Навязчиво толкает тело Кристиана к кровати и не успокаивается до тех пор, пока он не принимает горизонтальное положение. Только потом нервно прикладывает руку к его лбу - Похоже, что у вас жар, - Нависает над ним, сталкиваясь взглядом с темными глазами. - Нужно позвать медсестру, - На лбу появляется хмурая морщинка беспокойства, несколько прядей падают с плеч и задевают лицо Роула. Из этого чудесного положения, Рона, наконец, замечает, что гирлянда на её голове делает еще один скачок напряжения и окончательно загорается ярко-рыжим цветом, точно бы кто-то попрочнее ткнул вилку в розетку. - Я волновалась... - Слетает шепотом, и Рона не успевает заткнуть бегущие вперед мысли. - Я волновалась, что вы никогда не вернетесь. - Тело пронизывает ударом электричества. Рона шепчет одними губами - Нужно позвать медсестру... - Она не замечает, как нечаянно вцепилась пальцами за край его одежды, так сильно, будто бы он сейчас исчезнет, и все это покажется очередным сном, после которого последует жестокое пробуждение. Каких было тысячи за то время, пока её жизнь обращалась в самый страшный кошмар. - Похоже вам сильно досталось... - Внезапно с губ срывается едва различимая улыбка, которая тут же гаснет под гнетом последнего больного признания. - Мне только кошмары по ночам. - Рона резко подается вперед и крепко обнимает Роула, окончательно забывая, что это не сон, а реальность. И за каждую вольность придется дорого заплатить в итоге, но никакое протего, кажется, уже не защитит её от этого всепоглощающего чувства больного беспокойство за состояние человека, которого она сейчас обнимала.

Сложно было поверить в то, что происходящее не было сном. Что человек, которого Рона узнала когда-то, снова находится в зоне досягаемости и всегда может прогнать очередной кошмар прочь одной лишь силой взгляда. Это ведь и в самом деле забавно, как она методично строила китайскую стену, чтобы потом она пала спустя несколько секунд после встречи. И в момент, когда ладони сомкнулись на шее мужчины, Рона уже не беспокоилась о тысяче причин ненависти, таившихся в душе. Все это стало таким неважным, таким глупым и надуманным.
Она не ждала от Кристиана такой же радости, но получила сполна, когда сотрясаясь от волнения ощутила, как мужчина заключил её в свои объятия в ответ. Свинцовый ком тяжести на душе вмиг обратился в воздушный шарик и подобно боггарту унесся в небо, не оставляя и следа боли. Вот где настоящее волшебство.
Звук собственного имени учтиво напоминает, что чудо не может длится вечтно, и девушке приходится оторваться от груди Роула, недовольно морща нос в попытке скрыть свой страх новой разлуки. Должно быть, он и не подозревает, что кроется за её радостью и блеском в глазах... Рона грустно улыбается, пряча боль реальности глубоко под сердцем. "И почему я не могла родиться на 10 лет раньше?" Пробегает в голове, и Ру тут же гонит эту постыдную мысль, что мелькала в голове слишком часто, заставляя испытывать навязчивое желание использовать заклятие остолбенения на собственных мозгах. Конечно, она услышала, как быстро колотится сердце в груди Роула, и это так же вызвало тень беспокойства, но озвучит его Стиллер так и не решилась, побоявшись, что он догадается об истинных надеждах в вопросе девушки. Должно быть, ему просто очень плохо. Должно быть, он сильно болен и должен отдохнуть. "Снова все портишь".
- Я слушаю, - По привычке ей хочется добавить несчастное слово "профессор", но язык сопротивляется и делается ватным. Рона нервно сглатывает, не подозревая, что может услышать. Она лишь знает, что там, за стенами школы, с ним происходило что-то ужасное, а она здесь опускала такие глупые домыслы, что становилось тошно от собственной персоны. Но вот Кристиан заговорил, и Ру вся обратилась в комок внимания, с тревогой заглядывая в его глаза, боясь пропустить хоть слово. Конечно, она знала, что означает его фамилия, и кому поклонялся его род, и, если бы её родственники не были такими жалкими трусами, то Стиллер могла бы тоже похвастаться "отличной" репутацией. Но если за свою жизнь она опасалась лишь на уровне инстинктов самосохранения, то жизнь Кристиана казалась Роне куда более ценной вещью. Это можно было заметить по напряженной морщинке на лбу, по накрепко вцепившимся в ворот его одежды пальцам и этим отчаянным попыткам не дрожать, внимая страшным вещам, что произносил учитель. И хотя, ей было что добавить практически на каждую сказанную им фразу, Ру терпеливо ждала, когда Кристиан закончит, отпечатывая в памяти каждую фразу, особенно, когда он стал говорить о том, что кто-то может причинить ей боль, чтобы уничтожить его. Ей захотелось выпалить - о чем вы говорите? И почему простая, пусть и ставшая близкой по духу, студентка могла стать причиной расстройства, случись с ней что-то не хорошее. Конечно, смерть ученика это всегда страшная боль для тех, кто истинно предан Ховартсу, но на короткий миг, Роне кажется, что он имел ввиду нечто другое. Нечто, спросить о чем не хватит духа никогда.
Ру не была уверена, что готова окунуться в воспоминания профессора, но согласно кивнула, подтверждая свою готовность ко всему, что он захочет ей показать. Имя профессора Финли скрывает улыбку с её губ, и ей отчаянно хочется повторить свое объятие, но сердце так колотится, что лучше ей сидеть на месте и не дергаться. Кристиан отстраняется окончательно, а Ру опускается на пол, опираясь о кровать, она подбирает ноги под себя, стараясь скрыть разочарование от скорого отстранения, и как-то печально теребит краешек пледа, переваривая сказанное.
- Не похоже, что я тороплюсь куда-то, - Бросает в ответ на его просьбу остаться еще, но уже чувствует, что её время все равно будет лимитировано, потому что это не правильно - находиться в неположенное время с тем, с кем тебе не положено быть. На минуту Роне кажется, что было бы очень удачно, если бы Роул был её дальним родственником или другом семьи, тогда бы они могли быть рядом чаще, не опасаясь осуждающих взглядов, не подвергая риску репутацию учителя. Иногда она не понимала, как в нем, так безупречно чтящем традиции волшебного мира, все еще сохраняется это добродушное отношение к её открытой привязанности. Это ведь её сова первой влетела в его окно, это она находила тысячу и одну причину, оказаться поблизости от его кабинета в учебное время, и это цвет её волос менялся, стоило очутиться рядом. Рона касается выбившейся прядки и замечает, что она стала еще ярче - не привычно и хорошо внутри, так не было с тех пор, как Роул исчез, но врядли он допускает хотя бы тень мысли о том, что является причиной таких метаморфоз. Все дело не в страхе, не в волнении, ни в какой другой эмоции. Всё дело в человеке, что сейчас находился поблизости. – К тому же мне интересно, какой такой способ проникновения вы изобретете, пока мы тут болтаем. Говорят, за всю историю Хогвартса никому не удавалось взломать вход в гостиные факультетов. – Рона смеется, но улыбка быстро гаснет, при воспоминании, что на самом деле, лично ей попасть туда не стоило и усилий. Достаточно было отправить сову в окно Оливера, который тут же откроет дверь для своей благоверной, правда, тогда придется придумывать, почему девушка не оказалась в своей постели. В планах  Стиллер было якобы незаметное проникновение в свою спальню и ранее усыпление, благо, Оливер слишком ей доверял, чтобы поставить под сомнение эту историю. “Но что будет дальше, Ру?”
Об этом думать не хотелось. Рона тряхнула волосами, которые на миг поблекли при мыслях о Гроссе, но тут же загорелись ярким рыжим, стоило столкнуться взглядом с Кристианом. Она уже почти смирилась с тем, что факт его влияния на её метаморфозы очевиден, но каждый раз с опаской относилась к любого вида тактильным контактам, опасаясь увидеть этот розовый цвет на голове вновь. Нечто не объяснимое, определенно, как и её чувства к своему учителю, который годился ей если не в отцы, то в старшие братья. “Малолетка несчастная”. Её передергивает снова и снова, пока наконец, не удается направить мысли в нужное русло.
- Профессор Роул, - окликает она негромко, когда улыбка стирается с лица автоматически. – Вы так же должны знать, кем является моя семья… - Рона пододвигается ближе к кровати, и её ладонь просовывается чуть ближе, замирая в миллиметрах от руки Кристиана. – Я прекрасно понимаю, о чем вы говорите. – Она начинает издалека, как бы уверяя, что не похожа на одну из глупых студенток, с которыми нужно няньчиться, объясняя простые вещи на пальцах. В компании Роула ей было постоянно страшно показаться ребенком, хотя в итоге именно так себя и приходилось ощущать. За то время, пока Кристиана не было в школе, Рона могла гордиться лишь тем, что сильно преуспела в защите от темных искусств, что хотя бы на грамм приблизило её к опыту известного мракоборца. Но этого было не достаточно, ничтожно мало, чтобы значить хоть что-то серьезное в его глазах. – Если… - её голос хрипнет и делается тише. – Если сами-знаете-кто скажет, мои родные не станут бороться за свет. Они боятся его, боятся быть наказанными. И если так случится… я и без того окажусь в страшной опасности, потому что… - Рона замолкает на миг, отводя глаза в сторону. – Я буду сопротивляться. – Снова затихает, вспоминая слова матери. Каждый упрек и каждое разочарование в её глазах. – Должна вам сказать кое-что. – Добавляет чуть громче, но все так же неуверенно. – Возможно, со мной может случиться плохое даже раньше. – Эти мысли не давали ей покоя много лет, и Кристиан оказался первым, с кем Стиллер вдруг оказалась готова поделиться своими страхами. – Мои родители были против того, чтобы я училась в Хогвартсе. Они знали, что я другая, и не хотели позора для семьи, когда голос распределительной шляпы назвал мой факультет, это было большим ударом. Все мои родственники потомственные слизеринцы, мой… сводный брат, Эрик. Вы, помните его? Однажды вы защитили меня в коридорах школы, одним из тех, кто затеял всё, был именно он. Я давно хотела вам рассказать. Вся моя семья против моего существования, потому что именно это может стать причиной, по которой случится беда. И в каком-то смысле, они совершенно правы. Я бы не хотела подвергнуть их такому риску… но я не могу не быть собой. Тьма не имеет влияния над моим сердцем. Именно поэтому, в голову моей матери пришла идея… - Рона наклоняется ближе, грустно перебирая прядки искрящихся волос. – Найти какую-то болезнь… и навсегда спрятать меня в больницу святого Мунго, где никто бы не усомнился в их благочестии, воздать безумной по заслугам. Мой брат хочет этого сильнее всех. Он хочет… свести меня с ума. – Её слова обрываются, так, что может показаться, что Рона закончила, но на лице появляется тень улыбки, и Стиллер резво подскакивает на ноги, плюхаясь на кровать рядом с Роулом, наконец, почувствовав, что в этом уже не будет очевидности, что оказалась замазана её рассказом. – Не будь вас, я все равно была бы куском мяса. Я к тому, что… мне не нужна ваша защита, но, раз вы есть, мне нужна ваша помощь. Помощь, которую вам по силам оказать, я хотела попросить вас позаниматься со мной заклинаниями. Я писала об этом в последнем письме. Ваши внеклассные уроки сейчас очень необходимы… не только мне одной. "Тебе было бы достаточно одного присутствия." – Их глаза сталкиваются, и Рона ощущает это предательское нашествие противных мурашек. Так было каждый раз, когда Кристиан смотрел на неё слишком прямо, иногда девушке казалось, что Роул способен прочесть её постыдные мысли, от этого хотелось поскорее увести взгляд прочь, но так же сильно она боялась показаться слабой перед его лицом. – Ну что, придумали, как мне вернуться или можно посидеть еще немного? – Улыбка становится шире, и Рона издевательски дергает бровями. – А вы любитель нарушать законы, верно? Не смотря на этот суровый вид…

Сказать бы себе, что пошло не так. Найти бы причины очевидным перепадам настроения и реакциям собственного рассудка, но как Рона не старалась разобраться в себе, занятие это оказывалось безуспешным снова и снова. Все началось слишком давно, туманно перетекая из года в год с начала обучения в Хогвартсе, и время заботливо надтерло края беззаботной памяти так, что момент, когда все это началось, как-то плавно ускользал от усердных потуг страдалицы. Стиллер хорошо помнила, как впервые увидела Кристиана. Это случилось в день отъезда, на платформе девять и три четверти. Она столкнулась с ним у входа в вагон и испуганно отпрянула назад, увидев, что чуть не стала причиной потери равновесия высокого мужчины в черном костюме. Её сердце перестало биться на миг от испуга, когда их взгляды столкнулись в упор, а через секунду, суровое лицо сменилось мягкой полуулыбкой и уступающим жестом руки, за которым последовало паническое проникновение внутрь, только бы убежать от неловкости момента. Позже, в купе, она попыталась отдышаться и забыть навязчивое происшествие, но спустя пятнадцать минут, мужчина в черном шагнул следом и с этого момента сердце каждый раз подпрыгивало, замирало, а затем делало невообразимый кульбит, лишая ровного дыхания на добрый десяток минут.
Тогда Ру еще не знала, что ей придется столкнуться с ним снова и снова. Что ожидания каждого урока превратятся в странную, но желанную пытку, а каждый новый конфуз будет выползать румянцем на щеках и жжением по всему телу, стоило лишь опустить голову на подушку после отбоя.
Надо добавить, что спустя несколько лет, в её восприятии наступил заметный прогресс, и весь перечень эмоций удалось научиться скрывать за натянутой маской глупой улыбки, и только цвет её волос по-прежнему не желал поддаваться контролю и, как было замечено, менялся как елочная гирлянда, выдавая волнение с поличным. Впрочем, кроме всего прочего, по прошествии времени, стало понятно, что Кристиан Роул был хорош в своих заклинаниях, но очень плохо разбирался в причинах волнений своих студентов, потому что каждый раз, когда волосы меняли цвет, было достаточно короткой растерянной улыбки, чтобы привычное недоумение озарило лицо преподавателя. Попробуйте, догадайтесь, господин. В этот раз помогло то же самое, Рона мастерски повторила выражение лица, вызывающее привычную реакцию, однако попытка скрыть правду отдала горечью при воспоминании о том, какого цвета была её прическа на протяжении последних месяцев.
Конечно, как и ожидалось, идея найти повод и исключить своего недородственника, Роне не пришлась по вкусу, хотя пояснять мотивы своему молчанию она не решилась. В конце концов, это не Кристиану придется возвращаться домой на каникулы и уж там будет не избежать суровой кары, потому что Эрик, наверняка, найдет способ выставить её виноватой в глазах родителей. К счастью, тема соскочила, как она того и добивалась. И, поверьте, обсуждать способы нарушения законов было куда более приятным занятием, хоть и чревато некоторыми неподвластными Стиллер эмоциями. – Вы уже это делаете, - Рона улыбается, оглядываясь на двери. Сомнительно, что в кодексе, предусматривающем негласное общение преподавателей и их студентов предусмотрено заклятие оглушения и чаепитие в общей постели после отбоя. Последнюю мысль Стиллер решает все же оставить при себе, и без того насытившись любимой реакцией со стороны Роула – этими вскинутыми бровями и попыткой придавить её волшебной силой своего взгляда к полу, не иначе.
Глухое “прости” прерывает эту сердечную пытку, Рона с недоумением бросает взгляд на комнату, пытаясь найти причину извинениям, но вскоре, причина сама являет себя, а Ру как котенок оказывается засунутой под одеяло. От неожиданности и волнения испортить преподавателю очередное нарушение закона, она не находит ничего лучше, как помочь происходящему и сползает ниже, непроизвольно хватаясь за тело мужчины и прижимаясь ближе, чтобы не было видно. К счастью, в такой ситуации можно будет легко найти объяснения местонахождению ладоней в неожиданных местах, сбитому дыханию и прочим другим вещам. Ру слышит голос мадам Помфри, и от страха быть обнаруженной еще теснее прижимается к Роулу, сжимая ладонь на его пояснице. Внутри нее рождается очень странная эмоция веселья на грани с полнейшим негодованием, но все, что остается в итоге, это ткнуться носом в его спину и притихнуть на время. Было бы очень неловко, если бы Роул решил подавиться лечебным зельем от усердия при питье, потому что к таким средствам народной медицины, что скрывались сейчас под его одеялом, школьная медсестра явно была не готова.
- Мерлин, - На выдохе, когда негромкое “ушла” оглашает окончание пытки. Рона пытается подняться, но кое-кто несколько опережает события, безжалостно сдирая с неё одеяло так, что она даже не успевает поправить прическу, цвет которой на этот раз порозовел. – Немного, - Рона соскакивает с места, как ужаленная и от принятия вертикальной позиции вдали от кровати её удерживает только последующий комментарий Кристиана. Порой он толкал её на вещи, в которым Стиллер совершенно не была готова, но просто не могла уступить своему страху быть задетой метким словцом. От этого могло показаться, что она храбрая, возможно, так даже лучше, если бы не барабанящее сердце в непосредственной досягаемой близости. – Испугалась, - Спешит выдохнуть девушка, обнаруживая себя полубоком на кровати. – Повезло, что мои габариты позволяют совершать такие маневры, - Попытка пошутить даже не приправлена и тенью улыбки. Рона спешно засовывает пальцы в локоны и трясет головой, почти истерически пытаясь придать прическе приемлемую форму. Розовый цвет гаснет на миг, но тут, к большому несчастью, Стиллер замечает, что её нога все так же переплетена с ногой преподавателя – случайность – от чего волосы снова возвращают себе было тон, и на этот раз даже попытка одернуть конечность в сторону не срабатывает в качестве успокоительного. Она видит, что Кристиан видит тоже. И в этот миг в голову приходит куда более светлая идея, чем в очередной раз повториться в попытке свести тему на нет тупой улыбкой.  Рона откашливается, спеша опередить возможный интерес Роула к тому, что уже было проигнорировано:
- Зачем, - Она отползает в сторону, и переводит любопытный взгляд на лицо мужчины. Пожалуй, эта техническая пауза, пока Стиллер выпутывается из одеяла, была его единственной возможностью сделать вдох. – Зачем вы все время боретесь с улыбками как с приступами чихания? – на самом деле, данный вопрос был для нее из разряда цвета меняющихся волос для Роула. Разве что, она никогда не пыталась его задать, но мучилась, пожалуй, с первого года обучения. – Такое чувство, будто вам нитку в губы продели. Чуть шире и… порвется? – Она вскидывает бровями, как-то по-детски ища ответ на давно терзавшие изыскания. Ей кажется, что степени их близости позволяет подобные проявления любопытства с момента первой совы, и той ошибки, что Роул совершил, ответив. – Вам ведь было смешно. – Наконец, ей удается сесть на кровати и расправить плечи. В момент, когда от сердца от легло в свете возможных изобличений, становится особенно приятно выведывать такие подробности у сурового дяденьки в черном. – И когда я на вокзале о чемоданы споткнулась, на вас оглядываясь. На втором курсе. Это ведь вы применили заклинание? Я в воздухе повисла, и успела выставить руку... – Рона так увлеклась поиском истины, что не заметила, как несколько надвинулась вперед и сосредоточилась на лице Роула с чрезмерной прямотой, подобной геройству в глазах маленькой рыжеволосой второкурсницы, лелеящей догадки о странном спасении от разрухи и гнева матери. - А не разбившийся чудом пузырек на зельеварении? - Её будто озаряет. - Это ведь вы тогда зашли в аудиторию, чтобы попросить у профессора Стэнли какую-то книгу. И вы... - Глаза Роны делаются шире от удивления - Вы! - Вдруг восклицает она, тыкая пальцем в плечо Кристиана с остервенением и резко подается вперед, заползая на кровать с коленями. - Вы заколдовали мяч, напавший на Дитера Грегсбери, что пытался вышибить меня из седла на отборочной игре! - На миг, Рона замирает, и тут же подается назад, разочарованно уводя хмурый взгляд к стене. "Теперь понятно, кого здесь жалели." Но попытки скрыть эмоцию не следует, вопреки всем законам логики. Рона вдруг отворачивается и заявляет - Я с вами не разговариваю. - Её розовые волосы резко вспыхивают мутно-болотным оттенком, возможно, вполне знакомым профессору Роулу по прошлому опыту преподавания не в лучшем свете.

Очевидно, Рона не рассчитала силу своих эмоций, когда решила вылить на преподавателя половину тех мыслей, что должны были остаться в её голове. Вероятно, все дело в неожиданном возвращении Роула, потому как еще летом, Стиллер тщательно выверяла каждое написанное в письме слово, произнося фразы вслух, чтобы проверить их на наличие всяческих намеков и подтекстов. Симпатия к собственному учителю настолько пугала её, что вынуждала скрываться, ощущать себя настоящей преступницей. Если быть точными, дело было вовсе не в самой симпатии, а в том, что она могла быть раскрытой, и, обнаружив такую досадную очевидность, Роул, наверняка бы, попытался прочесть ей мораль и во благо прекратить общение. Последнее было смерти подобно, может даже, если бы не долгая разлука, Рона не была бы так уверена, прописывая себе диагнозы похлеще тех, о которых грезила её мать.
Именно поэтому, когда поток эмоций отпустил рассудок из плена забытья, Рона тут же поняла, какую глупость совершила. Впрочем, исправлять что-то было достаточно поздно, потому как мистер Роул уже грузно поднимался с кровати, заставив сердце в очередной раз больно сжаться при мысли о его нынешнем самочувствии. Шаги за спиной обозначали неминуемое приближение, и только пресловутое желание не пасть перед лицом объекта своей симпатии, не позволило Стиллер дернуться назад и сделать кувырок через кровать в двери – уж очень хотелось.
И раз она уже обозначила свои мысли по поводу догадок, то не оставалось ничего другого, как только еще сильней поджать губы и отвести глаза в сторону, снова и снова пытаясь унять бег непослушного сердца. Последнее не волновало ровным счетом ничего, в том числе и попытки преподавателя пояснить произошедшее в далеком прошлом, оно, кажется, настолько сошло с ума, что колотилось как бешенное, реагируя только на факт приближения, не более того. К большому сожалению, метаморфические способности были солидарны с кровогоняющим органом, так что токсический фейерверк дал слабину, пропуская через себя оранжевые пряди, но равновесия в цвете шевелюры удалось достичь лишь после слова “забота”. Как все безвестно влюбленные, а особенно скрывающие свои чувства, а особенно лелеющие тихую надежду на взаимность, Рона пустила вход индикатор реальности своих мечтаний, так что совсем скоро любимый розовый оттенок отливал на голову во всей красе.
Между тем, она давно позабыла, что последней отговоркой этому колорированию было чувство страха, так что с новыми силами принялась умирать от стыда внутри себя, затем закинула пряди волос назад, чтобы хотя бы не видеть, что с ними происходило дальше.
- Вовсе нет, - Тихо отвечает она на вопрос о её способности открывать рот. К этому моменту чувство стыда за все сразу уже окутало со всех сторон, так что Стиллер как раз была готова попросить прощения за свой выпад. Более того, ей в голову пришла идея, уточнить еще пару интересующих ее моментов, однако, все планы рухнули в одночасье, когда мистер Роул напомнил о том, что ей пора.
Не то, чтобы Ру считала иначе. Но как это бывает, в момент реально услышанных слов, ей стало обидно. Впрочем, свою обиду она выказывать не собиралось, что в то же время не означало, что в этом худом тельце найдется достаточно сил, чтобы скрыть эмоции. Возможно, они вылезут непонятным образом и собьют собеседника с толку, но, в любом случае, это будет лучше, чем выставить истинные мысли по поводу своего ухода напоказ.
- Да, конечно - Коротко бросает девушка, и розовый цвет её волос возвращается к бледно-рыжему, как будто предвкушая пустоту стен спальни и многотонную тяжесть мыслей. В отсутствии преподавателя, ей придется думать о вещах, связанных с ним и с этим разговором. Да и перспектива борьбы с собственными чувствами не предвещала ничего приятного. – Вам нужно отдохнуть, - Она хочет выдавить улыбку, но получается нечто невнятное. По-прежнему не смотрит в глаза и отсовывается в сторону по кровати, чтобы подняться и не создать неловкой ситуации – хватит с ним телесных столкновений на этот вечер. Неожиданное “если только” на миг заставляет девушку поднять глаза на Кристиана, но его лицо в одночасье меняется на более отвлеченное и утешительно-мягкое, от чего по телу пробегают импульсы неприятной прохлады. “Если только ты не надоедливая малолетка.” Проговаривает она про себя, готовая еще раз смириться с ускользающей надеждой, как вдруг Роул решает добавить то, от чего её пробивает невозможностью своих надежд окончательно. “Зачем ты пришла?” Едва ли не шепчет себе под нос, проверяя наличие палочки в кармане мантии, чтобы не потерять. “Немыслимо”. Усмехается собственной нерасторопности, когда врезается носком в ножку кровати, охает, но тут же спешит показать жестом – все в порядке. Не хватало, чтобы человек с тростью оказывал ей посильную помощь. Хочется добавить – придержите свою палочку при себе на этот раз, но Ру прикусывает себе язык, медленно но верно начиная пропитываться больной несбыточностью надежд. Конечно, дело было не в ней, когда он пропал. Но от того, что теперь сия истина стала известной, легче не сделалось ни на грамм, потому что в том и проблема, что дело не в ней вообще.
А что она хотела? Что бы Роул оставил её на ночлег в своей палате, а утром снова прятал под кроватью и одеялом, чтобы никто не нашел? “Идиотка”. Она трясет головой, и оранжевый цвет бледнеет еще сильнее, почти возвращаясь в привычное последним нескольким месяцам состояние. Рона останавливается у двери, оглядывая профессора с ног до головы, и вспоминает его фразу про сонливость.
- Вам не нужно идти со мной. Ложитесь в кровать. – Она кивает на спальное место со строгостью взрослой женщины, и это, должно быть выглядит так же нелепо как все её попытки быть кем-то стоящим в глазах Роула. Она бы хотела просто выскользнуть за дверь с этими словами, как можно скорей скрыться в тени коридоров, но понимала, что профессор является её хорошим приятелем только до определенного момента, который не касается злостных нарушений дисциплины. Наверняка, он будет беспокоиться о том, как она доберется до спален и как войдет. Но на этот счет у Стиллер был весьма мощный аргумент, она надеялась, достаточно убедительный. Что же, хороший приятель, должен знать, что происходит в жизни его приятельницы. И ей самой не плохо бы написать это себе на лбу, уж больно быстро кинулась в больничное крыло, стоило услышать вести.
- Всё в порядке, мистер Роул, меня встретит староста Гриффиндора, - Замирая на лице учителя, Рона с некоторым раздражением осознает, что даже этого объяснения будет недостаточно. Упорно не желая называть вещи своими именами, она просовывает руку за пазуху и достает небольшой медальон, висящий на ее шее, - Он учится на старшем курсе и уже освоил заклинание единения близких душ, - Уголки её губ грустно приподнимаются в полуулыбке, а взгляд уходит в стену. Волшебники постарше, конечно, знают это чудное волшебство, созданное для тех, кто считает себя родственными душами, позволяющее наделять предметы частичками чувств, а еще просить о помощи, когда человек находится не слишком далеко. Если прошептать волшебное слово, медальон с фотографией оживает и тут же тревожит его вторую половинку. Кроме того, так же известно, что это заклинание не применимо в дружбе.
Рона прячет медальон обратно, и делает уверенный шаг к двери.
- Мы всегда сможем договорить завтра. – Повторяет она мягче. Теперь, когда она собственноручно воздвигнула мощный щит от собственной глупости, быть чуточку мягче не составит такого труда. Жаль что, всегда так тяжело сжигать мосты, по которым мог бы добраться к желаемому. "Все так, как должно быть. Ты должна радоваться, что он жив. Этого достаточно."