[AVA]http://funkyimg.com/i/U8iW.gif[/AVA]
Time doesn't love you anymore,
But I-I-I I'm still knocking at your door.
Honey, we can run forever, if forever's what's in store,
Oh, time to take me home.
l o o k   a t   m e
Нет лучшего способа почувствовать пять проскользнувших сквозь пальцы лет, как столкнуться с их результатом на своём рабочем столе. Природное любопытство или же плохое предчувствие, что-то заставило заглянуть в заботливо оставленный список будущих практикантов, с которыми ему предстояло развлекаться в ближайшие пару месяцев. И вот оно – знакомое сочетание, вбитое в бумагу чёрными чернилами, подводящее к простому умозаключению. Худшее действительно произошло.
— Тиффани Доусон, — проговаривает шёпотом, завершая момент осознания томным грудным вздохом. Даже защитные механизмы шор на глаза и бредовых предположений, что это всего лишь совпадение, оказались бессильными перед единственной мыслью, промелькнувшей следом. — И почему я не удивлён? — он ещё не был уверен, что именно было более ожидаемым. Его неоспоримый провал выполнить посмертное желание друга или же предстоящее явление дочери того самого друга на пороге его кабинета? Тяжело поверить, что девушка была сражена приступом тяжелой слепоты и не смогла различить недоопекуна в складном звучании «Джэймс О'Доннэлл». Разве что память отшибло, в чём он сильно сомневался. И если вселенная оградила О'Доннэлла от колебаний на этот счёт, то поводы её выбора оставались за пределами понимания. Насколько мужчина помнил, последняя их встреча состоялась перед началом лета на выпускном и едва ли её можно было назвать радушной. После того вечера Джэймс ненароком задумался повременить с очередной весточкой о своей готовности стать опорой и поддержкой. Но, похоже, она не потребовалась. Гора сдвинулась и пришла самостоятельно. Или он напутал с причинно-следственными связями? Было бы позором для человека его профессии.
Когда на территорию небольшого кабинета ворвался ураган из шумных студентов, он не сдержался от приглушённого смешка и широкой улыбки. Возможно, большинство могло предположить, что Джэймс всеми силами создавал приятельскую обстановку, но внимание мужчины было приковано вовсе не к воодушевлённым лицам будущих блюстителей закона. Объектом заинтересованности стало грациозно-пофигистическое настроение на лице девушки в жёлтом свитере. Словно вовсе и не было ссор, всплывшей из ниоткуда тетушки, пансионата, развода и нескольких пулевых ранений, которые к нему и привели. Но он не собирался совершать ошибку, делая вид, будто ничего из этого не произошло. Широкий шрам на теле и непробиваемой мощи вдумчивый взор студентки напротив явно бы не позволили.
— Полагаю, что судить об этом слишком рано, — глаза в глаза. Интересно, это лишь в его голове происходил безмолвный диалог, стоило их взглядам пересечься? Возвращаясь к группе, он опирается на стол, добавляя. — Если большинство из вас осведомлено о моей работе и имеют представление о том, с чем связались, — ухмылка. Отступая назад, он обходит бюро и опирается на него, скрещивая руки на груди, — То я знакомлюсь с вами впервые, и до тех пор, пока не смогу быть уверенным, что вы не станете пинать оторванные конечности по месту преступления, большинство своих часов вы будете тратить на лабораторию, — О'Доннэлл прокашливается и собирается продолжить, однако неожиданно незнакомый голос решает лишить мужчину заслуженных привилегий. Моментально поворачиваясь на источник звука, он с толикой поражённого до глубины души возмущения поднимает брови. Всё случается так стремительно, что Джэймсу не хватает времени, чтобы определиться с катализатором недовольства. Но что-то настойчиво подсказывало, что весы бы точно склонились в сторону содержания комментария, нежели к самому факту вмешательства без спроса. Усилием он заставляет себя не перевести взгляд на Доусон, стоит сознанию переварить полученную информацию. До ушей долетает достойный ответ, и скрыть ухмылку прорывающуюся через плотно сжатые губы становится в разы сложней.
— Спасибо, мисс Сандэрс, мисс Доусон, — глазами с одной девушки на другую, — Наш отдел не бордель. Уверен, что все сотрудники прекрасно осведомлены, где он находится, и ваша помощь в поисках им не потребуется, — думаю, где-то здесь каждый присутствующий в помещении должен был открыть для себя личность мужчины, неподвижно стоящего у стола. — Вас уже предупреждали, но я повторюсь. Если я узнаю, что кто-либо из вас состоит в отношениях с любым, кто причастен к вашей финальной оценке по окончанию стажа, вы вылетите до того, как он завершится. Я не сомневаюсь, что каждый в состоянии потерпеть пару месяцев. Надеюсь, это понятно, — О'Доннэлл замолкает и прислушивается к тишине. Нельзя сказать, что он получал удовольствие от запугивания и без того трясущихся студентов (частично, разумеется), однако несколько слезливых финалов только начавшейся карьеры прочно закрепили мысль, что порой участь нелюбимого наставника оправдывала себя. — Возвращаясь к вопросу мисс Доусон, — придавая лицу более дружелюбный вид, он возвращается к рабочему месту, не прекращая говорить, — Визит в морг запланирован на следующую неделю. Но для особо желающих, завтра в обед у вас будет возможность сходить туда со мной. Считайте, что проявление энтузиазма – первая ступень к особым заслугам, — мужчина тянется рукой к журналу, добавляя, — На сегодня всё. Поставьте свою подпись в графе присутствия, и вы свободны, — протягивая тетрадку в толпу, Джэймс погружается в разбор документов, разложенных по поверхности бюро. И уж поверьте, несмотря на умиротворённую увлечённость процессом, его мысли были посвящены совсем не копанию в бумагах. Он ждёт. Прислушивается к гулу в кабинете, угасающему с каждым покинувшим комнату студентом. Он молчит и не поднимает глаз ровно до тех пор, пока посторонние звуки не сведутся к еле различимому шороху, который способен издать лишь один человек. Стоит ли добавлять, что он знал, кто именно там окажется последним у выхода, до того, как посмотрит в ту сторону?
— Тиффани, — откладывая папки в сторону, О'Доннэлл громко обращается к девушке. Улыбается, неспешно выходит из-за стола и останавливается напротив Доусон. — Рад тебя видеть, — «явно не здесь, но это определённо не её проблема.» Всякий раз, стоило О'Доннэллу заговорить с ней, он не мог избавиться от навязчивого ощущения, что ступает по стеклу. Ещё немного и осколок вопьётся в пятку. Что же, в конце концов, ему явно было не привыкать. Она здесь. Она остановилась. Уже прогресс. — Значит, криминалистика? — вопрос уже прозвучал, однако Джэймс до сих пор не знает, хочет ли услышать объяснение. Достаточно того, что их взаимный с покойным отцом кошмар воплотился в реальность, а если в её голове происходит то, чего он так опасается, то можно без зазрения совести заявлять: Джэймс О'Доннэлл не только хреновый напарник, но и друг, потому что кто-то здесь провалился по всем параметрам. — Я видел твои результаты. Тебя бы приняли с распростёртыми объятиями где угодно, — он хочет продолжить, но замолкает. Чтобы не наговорить лишнего, чтобы от непривычки не перестать быть названным опекуном и не сказать, что гордится её выбором. Чтобы хотя бы в этом не предать память её отца.

[AVA]http://funkyimg.com/i/U8iW.gif[/AVA]
Нельзя судить человека за то, что по выработанной привычке он готовился к худшему, когда твёрдо решил долбить в излюбленную стенку с новыми силами. На мгновение, когда Тиффани подняла глаза и их взгляды в очередной раз пересеклись, он был готов поклясться, что слышал гневный возглас до того, как тот сумел вырваться наружу. Но до ушей мужчины долетает лишь его собственное имя, и вместо искажённой обидой гримасы ему встречается не слишком добродушная, однако всё же улыбка. «Ты ли это?» — жирным тектом бегущий по лбу вопрос, растворяющийся в небытие, стоит девушке напротив продолжить говорить.
— Because that's what I usually do, — и если неознакомленным с инструкцией по применению Джэймса О'Доннэлла могло показаться, что он говорил на полном серьёзе, то на самом деле где-то здесь потерялось ёмкое пояснение – шутка. Единственное, на что Доусон действительно не могла пожаловаться, так это на его молчаливое отсутствие на страницах её судьбы. Возможно, последнее время оно действительно имело место быть, но стоило подождать парочку месяцев, и немой страж не заставил бы себя ждать.
Удивительное рядом, и, честное слово, Джэймс не ожидал и явно не был готов к переродившемуся фениксу на пороге своего кабинета, когда поднимался сегодня с постели. Издёвка или нет, но емкое «рада» было достаточным поводом для праздника. Если задуматься о всех эпизодах встреч из прошлого, этот был самым нетравмоопасным. По крайней мере, на момент именно так и казалось. — Я решил дать тебе немного личного пространства, — прокашливаясь, он решает тактично промолчать о событиях, приведших к умозаключению. Не произносить слово «ложка» ведь не значит, что её нет. — Тем более, я не сомневался, что ты выберешь себе достойную профессию, — наскоро улыбаясь, мужчина предпочитает спешно добавить ту часть, которая по сценарию должна была звучать в начале и в более напористом русле. Ах, как тяжело даётся праведный путь, когда ты видишь проблеск возможности на человеческие отношения. С Доусон подобные шансы выпадали крайне редко, если вовсе выпадали, и растрачивать их казалось непозволительной роскошью. — И, возможно, надеялся, что если я не буду читать тебе лекций про отцовские желания, то ты не захочешь пойти от противного, — поджимая губы, он смиренно выдыхает и добавляет, пуская улыбку на лицо, — Но раз уж мы здесь, то добро пожаловать в департамент полиции. С учебниками ты справилась, посмотрим, как выйдет с практикой, —  заключает, вызывающе выгибая бровь. И каким бы счастливым ни было известие, что Тиффани впервые за долгое время была открыта к диалогу, восторга по поводу её наличия под боком Джэймс не испытывал... И испытывал одновременно. Попросите его описать свои ощущения, и велик шанс, что О'Доннэлл бы потерялся в определениях между тем, что должно было происходить, и что творилось в его мыслях на самом деле. Казалось бы, легко отделить собственные чувства от навязанных правилами и обещаниями, но на деле с виду простая задача становилась непосильной. С тех пор, как чужая дочь превратилась не в обязательство, а в личный повод для беспокойства, что-либо разобрать стало вовсе невозможным. И как тут подобрать правильные слова, чтобы не изменить долгу чести и не отвернуться от собственных соображений?
— А ты хочешь согласиться? — не скрывая удивления, живо реагирует Джэймс. Прозвучит жестоко, но стоило поблагодарить женскую школу, потому что она сотворила нечто непредвиденное. Возможно, вовсе не просто так нутро подсказывало, что дело здесь не только в неожиданном перевоплощении ребёнка из ада, однако не пойти на поводу у мгновения было бы расточительством. Увы, он всё ещё надеялся на официальную роль поддержки и опоры, а не на жалкое существование в качестве тайного спонсора страданий девушки. Да, он не идиот. Пансионат не был курортом в скромном представлении О'Доннэлла, но что поделать, если это лучшее, что он мог ей предложить в то время? — Я предвидел это, потому уже успел уведомить начальство, и твоей финальной аттестацией займётся кто-нибудь из руководителей других групп, — улыбка, и он позволяет себе прямой взгляд в глаза не без молчаливого намёка. — Но подготовку до зачёта ты всё также сможешь пройти у меня, — интересно, насколько громко все его движения кричат, что фразе не хватает заключения: как ты и просила?
Когда вам безошибочно сообщают время окончания вашей смены, невольно забываешь, что какие-то параграфы биографии могут ускользнуть от собеседника. Тиффани произносит позабытое слово «жена», и первые несколько секунд Джэймс недоумевающе смотрит на девушку, хмуря брови. Хорошо, что из него не вырывается долгожданное: какая жена? При всей своей святой праведности, мужчина оставался обычным человеком, и когда брак начал трещать по швам в какой-то момент он сдался, намеренно разорвав последнюю спасительную ниточку. Двадцать пять лет. Двадцать пять долгих лет, из которых добрая половина была потрачена на попытки собрать разваливающуюся крепость. Не подумайте, он искренне уважал женщину подарившую ему ребёнка, но так и не смог противостоять едва различимому ощущению облегчения, когда его встретила пустая квартира неподалёку от работы.
— Видимо, развод мне к лицу, — в любой непонятной ситуации – цепляйся за другую тему. В груди тлела надежда, что давно не новость окажется достойным отвлекающим манёвром от глубокого недоумения, вызванного комплиментом. (Это ведь был комплимент?) — Полтора года назад подписали бумаги, поэтому мой вечер полностью в твоём распоряжении, — почему вдруг всё звучит так двусмысленно, а в голову лезут старые воспоминания о недолгом помешательстве подростка? О'Доннэлл распрямляет плечи, мысленно выбрасывая весь хлам из своей головы, и ретируется за рабочий стол. Вовсе не для того, чтобы защититься! Просто забрать документы. По крайней мере, он предпочитал так думать. В конце-то концов, сколько лет прошло! — У дочери? — задумчиво повторяя вопрос, он потерянно рассматривает папки, разложенные по столу. — Она молодец, — на этот раз улыбка не выходит столь беззаботной, — подписала контракт с звукозаписывающей студией. Думаю, она была бы рада увидеть тебя на своём концерте, — «в отличие от меня.» Наконец-то находя нужные бумаги, быстрым движением забирает их с бюро и оживляется. — Я занесу и вернусь. Можешь подождать меня на улице, — не замедляя темпа, Джэймс растворяется в глубине коридора и возвращается довольно скоро. Сбегает по лестнице, параллельно выуживая белый коробок и поджигая сигарету.
— Здесь неподалёку есть кафе, можем, — однако мужчина прерывает себя на полуслове, безмолвно окидывая Доусон с ног до головы. Немое изучение прекращается довольно скоро, и отрицательно тряхнув головой, О'Доннэлл тушит недокуренную сигарету. — Знаешь, лучше возьмём машину, — и если его взгляд был не достаточно красноречив, то он не поскупится пояснить внезапную смену курса. — Поедем туда, где твой внешний вид оценят по достоинству, — поворачивая в сторону парковки, он останавливается, чтобы дождаться Тиффани. Признаться, за последние полтора года он не изменял антуражу небольшой забегаловки за неимением повода подарить себе ужин изысканней котлеты и пережаренной картошки, которую всё равно не ел. А вот и долгожданный повод. Достойней не придумаешь.

[AVA]http://funkyimg.com/i/U8iW.gif[/AVA]
Шторм подкрался незаметно. Стоило Джэймсу покинуть замкнутое пространство собственного кабинета, как тщательно оберегаемый штиль безмятежности превратился в кишащий мыслями океан. И если попытки всячески скомпрометировать его персону входили в список того, к чему мужчина успел приспособиться за пять лет знакомства, то в сочетании с бросающимися в глаза изменениями Доусон сохранять размеренное дыхание стало сродни физическому испытанию. Настолько, что даже болтовня Кэйтлин из диспетчерской показалась отличным лекарством против внезапно разболевшейся головы. Впрочем, в компании Тиффани копаться в себе было проблематично, потому, вдохнув полной грудью, О'Доннэлл спешно направился в сторону выхода. Как и ожидалось. Внутренние диалоги мгновенно заглохли, как только блондинка отрыла свой рот. Брови ненарочно ползут вверх, но он предпочитает оставить лестное (?) определение без комментариев. Ещё немного, и Джэймс бы взял диалог под своё управление, однако прыткая собеседница решила его опередить. Вслушиваясь в полёт фантазии, он неспешно следует за суетливой фигурой, скрестив руки на груди. Не чувствуя необходимости реагировать вслух, он лишь изредка кивал, ухмылялся и являл искреннее удивление, ровно до тех пор, пока Доусон не приблизилась к искомому объекту.
— Не сдаешься? — никто и не ждал. Руки в карманы. Надежда на то, что его слова собьют девушку с толку тонет, как только Тиффани останавливается подле чёрного автомобиля, оглашая свой выбор. О'Доннэлл молчит, пока выуживает пульт из кармана. Быстро щёлкает по кнопке, чтобы снять блокировку, тем временем внимательно следя за лицом Доусон. — Именно так выглядят машины плэйбоев, — стараясь звучать как можно более непринуждённо, сообщает мужчина и останавливается напротив тёмного джипа. — По твоей логике, — он замечает, что переходит на крик, недовольно кашляет и торопится упасть на водительское место, стоит ей закончить. Дожидается, когда Тиффани последует его примеру и лишь затем продолжает. — Скорее мне стоило начать возить её в другие места, — заводя мотор, он кидает беглый взор на пассажира сбоку. Поджимает губы и добавляет. — Пристегнуться не забудь, — трогаясь с места, он тянет паузу в несколько десятков секунд, пытаясь разглядеть рядом с собой когда-то шумного подростка. Тщетно. Несколько лет назад он бы даже не заикнулся о подробностях своей личной жизни, боясь подорвать и без того шаткие отношения. Но человек, сидящий на соседнем кресле, лишь отдалённо походил на образ из прошлого. В те редкие моменты, когда крестил его очередным определением вроде «не мальчугана» или «плэйбоя».
— Можно и так сказать, — мозоля тонущий под капотом расчерченный асфальт, начинает Джэймс. — Твоё сердце в сохранности. Сьюзан первой попросила развода, — спешный поворот головы, выгнутая бровь, короткая пауза. Кто бы мог подумать, что разобраться с тем, насколько он может быть откровенным, будет так нелегко? Мужчина посильнее сжимает руль, делая глубокий вдох. — Хотя я ждал этого, — сомневаясь несколько секунд, продолжает, — И явно не хотел останавливать, — негромкий смешок невольно вырывается из груди. И дело здесь было вовсе не в комичности ситуации. С тех пор, как бумаги были подписаны, жизнь О'Доннэлла скорее напоминала черно-белое артхаусное кино. Со скучным и мрачным сюжетом, который вопреки здравому смыслу, всё ещё не свёл главного героя в могилу. Оттого и рвущееся наружу веселье. — Мы давно не находили общего языка, — он не останавливается, понимая, что обманывает не только себя, но и Тиффани. — Если он вообще когда-то был, — Джэймс резко хмурится, осекаясь. Видимо, то, что до сих пор эта тема не поднималась ни в одном из разговоров, пагубно действовало на рассудок, заставляя взваливать определённо лишнюю информацию не на те плечи. «Если тебе нужен слушатель, можно обойтись той же Кэйтлин. Ещё бы сказал, что вы развелись, потому что по-разному видели её судьбу.» — Извини, — недолгая тёплая улыбка, — Я не хочу забивать тебе голову, — однако стоит вспомнить вторую насущную тему, интересующую Доусон, и надежда на смену курса их диалога скоропостижно погибает смертью храбрых. И если быть честным, при таком раскладе ехидные шуточки были куда приятней.
— На счёт Элли, — выдавливать из себя слова становится тяжелей. — У нас, — неуверенно тянет, а затем быстро выплёвывает мысли наружу, — Были проблемы с нахождением общего языка, когда я съехал из дома, — скорый взгляд направо. Обратно на дорогу, — Не знаю, что там ей наговорила её мать, но теперь я главный враг народа, — хмыкает, негромко вздыхая, — Полагаю, что заслуженно. — смиренно сжимая рот в тонкую полоску, остаётся безмолвным пару секунд, а затем поясняет, — Она всегда рассказывала, что мечтает о таком же идеальном браке, как у нас с её мамой. Видимо, когда оказалось, что не такой уж он и идеальный, ей нужен был козёл отпущения. — заканчивает, отсутствующе пожимая плечами. Велика вероятность, что решающим фактором стала его попытка поговорить с дочерью, как со взрослым человеком, открывая все оттенки души. Но об этом О'Доннэлл тоже выбирает промолчать.
Он боялся оступиться. Сказать больше необходимого, тем самым перечеркнув возможность пробить скорлупу Тиффани насовсем. Пять лет безрезультатных ударов лбом в одно место, и впервые их отношения сдвинулись с мёртвой точки. Казалось бы, детектив должен с лёгкостью справляться с мыслями своих собеседников, но после фатальной ошибки с дочерью, Джэймсу пришлось усомниться в своих социальных способностях. Увы, общение с простыми людьми давалось не так просто, как допросы заключённых. — Всё-таки, — разбивает повисшую тишину, мысленно оценивая безопасность вопроса. Похоже, что наш давным-давно не мальчуган любил ходить по лезвию ножа, потому что несмотря на предупредительное мерцание датчиков нахождения в зоне риска, он не проглотил свой интерес. — Почему криминалистика? —  в конце концов, они были совсем недалеко от ресторана. Если придётся покидать тонущий корабль, есть шансы выбраться. Но на всякий случай он добавляет. — На этот раз я не буду тебя отговаривать. Мне просто интересно.